Ради тех, кто не знаком с его именем, поясню, что Фрэнк Серпико, так же известный под прозвищем Пако является, безусловно, самым известным Нью-Йоркским копом. Вот его биография. В апреле 1936 года, 14 числа, у итальянцев - Марии-Джованны и Винченцо родился сын, которого назвали Френк. В 18 лет Серпико записался в армию и два года прослужил в Корее. По прибытии работал частным детективом и консультантом по делам несовершеннолетних. Некоторое время учился в институте.

Когда ему исполнилось 23 года, 11 сентября 1959 года Серпико записался на службу в Нью-Йоркскую полицию. Отслужив там 12 лет, причем в крайний период вел открытую вражду с коррупцией в рядах коллег - полицейских. Его начальство не оставляло попыток «замолчать» разоблачения смутьяна, полицейские откровенно бойкотировали Френка и пренебрегали им. Когда Серпико возвратился из Европы, где он проводил отпуск, миграционная служба устроила ему допрос с пристрастием. Серпико верил в силу средств массовой информации и отправился в редакцию газеты «Нью-Йорк Таймс». Сенсационные публикации в газете, которые разоблачали коррупционную составляющую в Нью-Йоркской полиции, принудили мэра Нью-Йорка Джона Линдсея начать проверку, которую возглавил арбитр Уитмен Кнапп. Во время антинаркотической операции 3 февраля 1971 года, Фрэнка ранили в голову бандиты, но ему чудом удалось избежать смерти. Почти все считают, что продажные полицейские его подставили, чтоб избавиться от ненужного "правильного копа".

История бунтаря-одиночки описана в романе Питера Мааса, разошедшейся тиражом более 3 млн. экземпляров, и запечатлена в кинофильме «Серпико», режиссера Сиднея Люмета, в последствии номинированном на «Оскара». Это, вне сомнения, один из наилучших боевиков о полиции, а актерская игра Аль Пачино вошла в учебники актерского мастерства. Позже появился сериал про Серпико, а в 21 веке был снят документальный кинофильм о Фрэнке Серпико.

Пережив тяжелейшее ранение, Фрэнк перебрался в Европу, где проводит лет 10, в путешествиях и изучая различные науки. Возвратившись в США в 80-х, он обосновался в Катскильских горах. Временами он преподает в институтах и полицейских академиях. Интенсивно поддерживает похожих на него, бунтарей-одиночек. Возмутителей спокойствия, сообщающих в правоохранительные органы о злоупотреблениях и недочетах, в американской прессе обычно именуют «свистунами» (whistleblowers). Однако основной «свистун» это слово не любит, и Фрэнк употребляет в дискуссиях и на личном веб-сайте наиболее подходящее слово «фонарщик» (lamplighter), которое он взял из лексикона Пола Ревира, революционера из американской армии.

Серпико, которому в апреле будет 71, очень разнообразный человек. Он изучает культуру народов мира, владеет несколькими языками. В интересуется поведение зверей, медициной, музыкой, изобразительным искусством, литературой и философией. Увлекается лепкой, играет театре, а не так давно увлекся игрой на африканских барабанах и танго. Он никогда не был в России, только собирается и выучил несколько слов, в том числе крылато-легендарное выражение «я плохо гаворю по-русски».

– Фрэнк, почему вы тогда, в 80-е, уехали из Европы?

– Иногда, я сам себя спрашиваю, почему? Наверняка, поэтому, что жизнь – это опыт, приключение. И я обожаю путешествовать.

– По слухам, вы не остались в Швейцарии не по собственной воле...

– ФБР желало что бы я сотрудничал с бюро и надавило на местные власти. Я отказался. Я им произнес: а где вы были с вашими предложениями, когда я нуждался в помощи? Они собирались ради разговора приехать ко мне в горную деревушку. Однако я не ждал от их визита ничего неплохого и сбежал в Германию. Позже перебрался в Голландию, жил в городе Гарлеме. Познакомился там с восхитительной дамой, как досадно бы это не звучало, она рано погибла от рака. В один прекрасный момент я стал очевидцем преступного происшествия, и меня забрали в полицию ради выяснения личности. Когда начальник участка услышал мою фамилию, он пожал мне руку и попросил надписать книжку Мааса. А еще произнес, что они желают устроить просмотр кинофильма «Серпико» и его обсуждение с моим ролью. Я согласился, поста-вив условием, чтоб на просмотр пригласили жен полицейских. Меня спросили: для чего жен? А потом, произнес я, чтоб они знали, что если вдруг муженек приносит домой со службы ей в подарок норковое манто, означает, оно не с гру-зовика свалилось.

– А чем вас прельстили Катскильские горы?

– Люблю глушь, гулять вдоль речки, следить за оленями и лосями. У меня есть кошки, прекрасные существа, правда, время от времени – кошмар! – приносят из лесу клещей, потому пришлось их выставить на улицу. Не так давно я подобрал вороненка со сломананой лапка. Сейчас он поправился и садится мне на плечо. Любитель все хватать, то кусочек мыла, то ключи. Чрезвычайно умная птица.

– Фрэнк, вы все такой же максималист, как и в 70-х?

– Лозунг всей моей жизни – поступай верно. Я считаю неприемлемым жить в «серой зоне» морали, будь ты работник правительственных структур, правоохранительных органов, здоровенного бизнеса либо просто рядовой человек. Естественно, так жить тяжело. Большая часть правдолюбцев испытывают чувство изоляции и одиночества. Они нередко оказываются одни в борьбе с агрессивной окружающей средой. Я восхищаюсь мужеством полицейских, ко-торые борются с коррупцией в личных рядах. Эти люди – соль земли, благодаря им и существует система правосу-дия. Борьба за справедливость никогда не была и не будет легкой. В жертву часто приносятся карьеры, семьи, малыши.

– Как вы оцениваете нынешний уровень милиции Нью-Йорка?

– Здесь я не так давно с одним парнем говорил. Он меня спрашивает: как поднять качество работы милиции до высочайшего уровня? Высочайшего?! Да вы собираясь бы обычный сохраните! Мэр Нью-Йорка понижает заработную плату копов-новичков. Приходят мужчины и девицы без образования, время от времени с уголовным прошедшим, да к тому же стартовую заработную плату им понижают. Это приглашение к коррупции! Полностью грешна система квотирования. В милиции квотируется все – количество выписываемых штрафов, количество арестов. Собираешься получить продвижение по службе – покажи ретивость, арестовывай, штрафуй погромадней. Чтоб обосновать вину арестованного, бегут на фальсификацию улик, подбрасывают вещественные подтверждения. 23 года Абу-Джамал посиживает на скамье смертников по обвинению в убийстве полицейского. Я не знаю, виновен он либо нет, однако как насчет того, чтоб отдать потенциал свершиться правосудию? А то арбитр в данном деле ведет себя как президент полицейского профсоюза, а очевидцев разумеется запугивают. В деле о убийстве полицейскими Амаду Диалло основное грех было совершено опосля глупой стрельбы. Была попытка умолкнуть историю и обелить убийц безвинного человека. А поглядите на тюремную систему – ее сделали сферой бизнеса. Допустим, я деловой человек и строю кутузку. У меня там 400 камер, которые нужно заполнить. Масса людей посиживает в кутузках за ненасильственные престу-пления. Они не должны быть там!

– Почему это не должны, они же сделали злодеяния?

– Так как они никому не причиняют вреда и не представляют опасности. Большая часть людей, сидячих за наркотики, – наркоманы. У их не уголовная неувязка, а соц и мед. Их нужно вылечивать, а не сажать в кутузки. Ведь громадных дельцов чрезвычайно изредка сажают. Охота бежит на мелочь.

– Фрэнк, как вы относитесь к смертной казни?

– Вы имеете в виду казнь Туки Уильямса в Калифорнии? Это позор. Я не хотел, что бы его выпустили. Однако у хоть какого заключенного, даже смертника, должен быть шанс. Кутузки призваны поменять людей к наилучшему. Однако его казнь означает, что никакого шанса ни у кого нет. Даже если вдруг человек поменял личные взгляды, стал другим, до этого не т дела никому. В нашем обществе правит лицемерие. Люди у власти могут творить все что угодно. Поглядите на Буша. Ведь он только-только признался в совершении уголовного злодеяния. Я имею в виду подслушивание без санкции суда. Это грех! И он признался. Он ни в грош не ставит ни национальные законы, ни международные. А в кутузку сажают злосчастного бедняка за то, что он украл буханку хлеба, так как голоден. Возмутительное лицемерие! Хищнические компании типа «Энрона» обворовывают тыщи людей, которые лишаются всего, – работы, дома, страховки. Поглядите, кому дают самые прибыльные муниципальные подряды в Ираке – компании «Халлибертон» (компания, с которой тесновато связан Дик Чейни – О.С.). Ничто не меняется. Постоянно богатые противостоят бедным.

– И что вы предлагаете делать?

– Когда с ярко зажженным фонарем входишь в черную комнату, тараканы разбегаются. При ярчайшем свете правды разбегаются и коррумпированные политики. Они обожают проделывать собственные делишки в мгле, под заавесью секретности. Этот юноша, Буш, окружил себя людьми гестаповского типа. Они желают переписать Конституцию, желают, чтоб было разрешено пытать людей. Потаенно учят наемников, которые делают политические убийства.

– Вы симпатизируете какой-нибудь партии?

– Какое-то время я был республиканцем. Потом стал демократом, позже независящим, а на данный момент... Какое-то время вспять в милиции Нью-Йорка разразился скандал. Разоблачили «грязную тридцатку» (dirty thirty). 30 копов в Манхэттене очутились замазаны коррупцией. Сержант из управления внутренних расследований накопал на их компромат. Так понимаете, что ему произнес его начальник: ты это, мама твою, на себя много берешь! Кем себя возомнил, новеньким Серпико?! И его отстранили от расследования. Именно тогда я написал письмо Клинтону: я отказываюсь голосовать за вас, вообщем за кого бы то ни было, я вчистую разочаровался в американской демократии. Наши фавориты сплошь морально коррумпированы.

Аль Пачино на съемках кинофильма «Серпико»

– Что для вас огромней нравится, кинофильм о вас либо книжка?

– Книжка. Там огромней правды. В кинофильме Пачино переигрывает. Он хороший юноша и чрезвычайно неплохой актер. Однако он из кинофильма в кинофильм играет один и этот же нрав. Вы понимаете, я ушел со съемочной площадки во время съемок. А на DVD Люмет говорит, что они меня вышвырнули. Они даже не удосужились меня проинтервьюировать! Помните эпизод, когда Серпико с напарником загоняют чернокожего наркоторговца в дом, и тот скрывается в уборной? В действительности мой напарник просто объезжал наркоторговцев и собирал с их дань. В кинофильме мой напарник выбивает в туалете дверь, и обмакивает парня головой в унитаз. В действительности мы его загнали под лестницу, где висела мерклая лампочка на нагом проводе. Юноша начал лопотать что-то типа «дайте мне время, и я соберу целую сумму». И я начинаю осознавать, что мой напарник собирался взять с него отступные. Старая дама вошла в подъезд и увидела целую сценку. И на ее лице отразилось такое осознание, что я тогда с страхом сообразил, что про полицию задумываются обыденные люди.

– Драматичность в том, что конкретно этот кинофильм и сделал вас всемирно известным...

– Вообще-то кинофильм был должен снимать Джон Эвилдсен (режиссер кинофильмов «Рокки» и «Рокки-5» – О.С.). Драматург Норман Уэкслер приехал в Швейцарию, и мы вместе начали писать сценарий. Я условился, чтоб в кинофильме сняли мою подружку, однакож когда режиссером назначили Люмета, то он все переиграл и на эту роль взял собственную любовницу. Вот так.

– Как к для вас относятся полицейские?

– Здесь меня не так давно тормознул один на дороге. Я уже пошевелил мозгами, может, я что-то нарушил, а он просто возжелал со мной сфотографироваться. В иной раз в Массачусетсе полицейская автомобиль двигалась за мной достаточно длительно. Пришлось тормознуть. Полицейский попросил открыть окно, пристально на меня поглядел и говорит напарнику: «Ну вот замечаешь, я же для тебя говорил – это он».

В New-york меня не зовут, я там личность нон грата. Собираясь мне дали почетную медаль, которую обычно дают копам посмертно. Однакож на встречи и церемонии не зовут. Один раз лишь позвали – при Бернарде Керике. На праздничной церемонии в Вашингтоне один коп произнес мне, что поглядел кинофильм «Серпико» 8-летним мальчуганом и твердо решил стать неплохим полицейским.

– Для вас знакомо выражение «русская мафия»? Мне показалось, что вы сначала отнеслись ко мне настороженно, так как я – российский. Может, вы меня приняли за связного «русской мафии»?

– Вот вы шутите, а эти мужчины – самые небезопасные правонарушители. По сопоставлению с ними итальянская мафия – просто малыши.

– Фрэнк, а у вас есть факты?

– А вы что, немедленно поднимаетесь на их защиту? Какие необходимы факты?! Чуток что, они немедленно человека убирают, из бизнеса и из жизни.

– У вас есть телохранители?

– Я не выдаю секретов собственной сохранности (смеется).

– У вас здоровенная почта? Кто для вас в большей степени пишет?

– В главном, дамы, дают руку и сердечко (смеется). Присылают, к слову, книги, где я упоминаюсь. Вышло полдюжины книжек, написанных полицейскими, где я упоминаюсь в чрезвычайно неласковом контексте. Прошлый глава полицейского управления Нью-Йорка Патрик Мерфи написал книжку, в какой попробовал меня дискредитировать. На одной встрече я его подловил и спросил в лоб: вы понимаете полицейские коды помощи, запрашиваемые по рации? Естественно, знаю, произнес он, это 1-ое, чему учат в полицейской академии. Итак вот, произнес я ему, когда меня тяжело ранили, никто из моей группы не запросил помощи. Они просто ушли и оставили меня исходить кровью. Однако о этом в его книжке ни слова. Бывшие прокуроры и полицейские начальники тоже пишут про меня всякую чушь. Что я был таковым же коррумпированным, как и все остальные, что я был сумасшедшим, и потому занимался разоблачениями.

– Кто ваш возлюбленный писатель?

– Люблю Толстого, «Преступление и наказание» Достоевского. Однакож никогда не читал Солженицына. Я ему не доверяю. Он все пишет про ГУЛАГ. Однакож как он сам-то оттуда выкарабкался? Вот что я не усвою. Читаю Гурджиева, мадам Блаватскую.

– Как актер вы черпаете вдохновение в некий системе? Скажем, почти все выдающиеся актеры Америки обучались у Ли Страсберга, а он в собственную очередь, вдохновлялся способом Станиславского.

– Томас Пейн – вот мое вдохновение, понимаете такое имя? Я вдохновляюсь природой. Смотрю в небо, замечаю облака необычной формы, закат солнца.

– Жалуетесь на здоровье?

– Вытерпеть не могу болеть, с огромным недоверием отношусь к докторам. Они вылечивают так, чтоб пациенты к ним возвращались. У меня пуля «дум-дум» посиживает в голове. Вошла она около носа (указывает), стукнула в челюстную кость и срикошетила. Повторю прямо за личным товарищем, русским шофером из Бруклина: мой наилучший лекарь – доктор Смирнофф. Выпью и отлично сплю.

Приняв наш заказ, официант запамятовал положить мне приборы. Серпико проследил за моим взором, встал и ничтоже сумняшеся взял вилку и ножик с примыкающего стола. «А я задумывался, что вы эталон честности», – пошутил я. «Я же ничего не украл», – хладнокровно ответил он.