АЛЬ ПАЧИНО: Извините за опоздание. Я должен был дать интервью сначала тем, у кого самолёт, так что прошу прощения.

Нет проблем. Но было бы намного лучше, если бы Вы сказали, что поздно уснули. Знаете, из-за бессоницы!

О да, да! В остальном я нуждался!

Хорошо, тогда Вам ещё известны все эти тонкости. Вы испытывали состояние бессоницы во время работы над этой ролью?

Да, конечно. Но иногда это было преднамеренно.

Преднамеренно?

Да, знаете, меня не было в течение нескольких ночей. И я не хотел идти спать. Но я думаю, что могу коснуться темы лишения сна. Я имею ввиду, что в моей жизни были периоды, когда мне было трудно уснуть, а потом рано вставать.

И что Вы тогда делали?

Я вынужден был блуждать по ночам. Поэтому мне есть, с чем сравнивать.

Вайнона Райдер сказала недавно, что Вы проводите два часа за утренними беседами.

Мне жаль - это всё, что я могу сказать! Знаете, когда вы очень утомлены, вы можете погулять два часа вдоль морского побережья. Хотя я этого не делаю. Я не знаю почему, но есть что-то такое в ночном времени, в попытке вернуться ко сну. В желании делать вещи, которые не будоражат. Говорят, когда у вас бессоница, нужно встать и походить вокруг. Или взять почитать что-нибудь. Особенно, если это - что-то безобидное. Вы читаете и это помогает вам постепенно раслабиться. Но вот общение по телефону может взбудора-жить. Эй слушайте, я советую делать всякие вещи в то время, как сам бессонен! Я не знаю, простите. Не думаю, что подкован в этом вопросе. Но так или иначе, это - мой опыт.

Режиссёр "Бессоницы", Крис Нолан, сказал, что был доволен Вашим согласием на роль, потому что Вы - воплощение фигуры полицейского. А Вы согласны?

Я думаю, что бывают времена, когда чувствуешь, что это - часть тебя, и, кажется, люди хотят видеть меня в подобных ролях. Так что хочется играть их время от времени. Но главным образом я участвовал в "Бессонице" из-за Криса Нолана, его работы. Его участие в создании фильма было самой главной причиной, по которой я согласился работать в картине. Ну а потом, мне нравится идея относительно героя, находящего-ся в конфликте. Такой хороший-плохой парень. Я люблю хороших-плохих парней!

Ваш герой Дормер - гений, обладающий интуицией в раскрытии преступлений. А как Вы сами оце-ниваетесобственную, актёрскую, интуицию?

Это очень интересно. Я узнал, как работать над «Серпико» только после встречи с Франком Серпико, но я хотел его сыграть в любом случае. В этом есть что-то общее с художником, которому необходимо рисовать. Это интуиция. Я пытаюсь прислушиваться к ней. Не хочется торопиться с суждениями, но иногда и с ней бывают проблемы. Но в в принципе, это – очень хорошая штука, которая стоит того, чтобы её слушать. Знаете, она словно говорит: «Я свидетель. Я всё ещё здесь».

На что была похожа работа с Робином Уилльямсом – Вашим звёздным партнёром по «Бессонице»?

О, знаете, всё, что я пытался делать, так это быть таким же забавным, как Робин! Он - мой идол, мне нравится быть рядом с ним. Мне нравится встречаться с ним после съёмок, и мы стараемся это устроить. Робин - очень яркий, заботливый парень. Знает много о мире, обо всём вокруг. Он очень эрудирован, и быть с ним рядом действительно приятно. При этом он очень сентиментален. Я не могу рассказать о нем достаточно. Насколько он весел, настолько он и удивителен. Поэтому я дорожу его дружбой.

Как Вам съёмки в Канаде?

Конечно, я хотел сниматься там, где вы с лёгкостью можете приехать ко мне домой! Да, я хотел снимать картину там. Но местоположение действительно важно для создания картины, так что вы должны всё взвесить перед тем, как решить, где снимать фильм. Но Канада в этом смысле подходит, потому что там красиво. Так что, было шикарно. Хотя я брал все выходные на то, чтобы увидеться с малышами. Но те места, где я был, в верхнем Ванкувере и Аляске, - вероятно, это одни из самых красивых мест. Мы были там с медведями, гризли. Я даже видел лавину. Снаружи меня вызвали и сказали, что там лавина, она была лишь в нескольких ярдах. Это было нереально. Я думал, действительно ли? Разве я мог вернуться в свою палатку? Невозможно было спокойно на это смотреть. Ещё были волки, которых я до этого никогда не видел, честно. Мы жили в лодках, потому что никаких гостиниц не было. И у женщины, живущей в лодке рядом со мной был волк! Созерцать его было прекрасно! А ведь волки могли бы прийти отовсду, и ворковать тут вокруг нас.

Вы дотрагивались до него?

Дотрагивался ли я до волка? Я смотрел на него, мы смотрели друг на друга, и мм, вот и всё. Если что-то находится на привязи, я дважды подумаю перед тем как дотронуться!

Из всех Ваших ролей, какая Вам наиболее близка?

Я только что хотел рассказать историю Джорджа Вашингтона. Но не обо этом сейчас, не так ли? Я не могу ответить, не подумав. У меня много ролей. Классический ответ – ответ, который вы слышите все время, - то, что некоторые из них ближе, чем другие. Но я, действительно, не знаю. И я спокойно смотрю на это, как живописец смотрит на различные произведения, созданные им. Иногда бывает странно, поскольку герои, о которых вы думаете, как об очень далеких от вас, оказываются, лучшими работами, которые вы сделали. А герои, которые кажутся вам близкими, не проходят подобный путь. Так что трудно знать об этом. Желание и страсть, с какими вы работаете над ролью, не подразумевают, что это - Вы. Это - только желание, и это - сложный парадокс. И я действительно недостаточно силен, чтобы совершенно понять это. Но я берусь с жаром, как говорят. Если я чувствую, что в этом что-то есть, и что, возможно, у меня может что-то из этого получится, я берусь. А иногда отказываюсь. Зависит от моего настроя. Я рано узнал в своей актёрской жизни, что мы пробуем разные роли, для того, чтобы узнать, какая же из них сработает.

Как насчёт риска?

С этим намного легче на сцене. Делать это в коммерческом мире гораздо жестче, если вы понимаете, что я имею ввиду. Хочешь рискнуть, но легко можно сгореть.

Поговорим об опасностях. Вы должны проскочить через большое количество обручей в «Бессони-це». Как Вы готовитесь к физическим сценам, подобным этой?

О, ходишь по больницам неделю перед этим. Сдаёшь все вещи, тебя массажируют с маслом, потом буквально мумию из тебя делают. Тогда ты молишься. Тебе предлагают пошевелиться, а ты всё молишься. Вот именно! Это - все, что я знаю. Я не мог поверить, ведь я когда-то делал это сам. Я должен был бежать, но деревья исчезали не с такой скоростью, как в годы, когда я был молод! Нужно больше времени, чтобы быть в форме, чтобы подготовиться к сценам, подобной этой, ведь ты становишься старше. Вот пример, когда я должен был преследовать Бобби ДеНиро в «Схватке». Мы провели примерно два или три часа утром в погонях. Я делаю шаг, и чувствую, как меня зажимает в тиски. Я говорю: «У, чувствую себя стариком Алем. Я - старик Аль!» И это было довольно неудачно, потому что мне нужно было прерваться приблизительно на полуторы недели. Знаете, учишься на таком опыте. Так что, когда я делал этот материал в «Бессонице», я подготовился. Поскольку я – не тот парень, который заранее знает всё. Я узнаю что-то лучше, когда начинаю это делать! А ещё, всякий раз, когда у меня рождается желание тренироваться, я ложусь спать до тех пор, пока это не пройдёт! Это уже Оскар Уальд.

Вас часто называют легендой. Вы чувствуете себя легендой, или эта мысль пугает Вас?

Когда мне так говорят, то я отвечаю обычно, что эта легенда. (Аль досает гармонику и наигрывает мелодию!) Это всё, что я сейчас могу сказать!

Но всё же, что Вы говорите, когда Вас называют легендой?

Должен сказать, что когда кто-то так говорит, я отвечаю то, что приходит на ум. Я ведь во времени! Я думаю, это всё, что я могу ответить. Я продолжаюсь. Я пока ещё здесь, на Земле.

Когда Вы осознали свою известность?

Однажды я стоял на углу улицы, а рядом со мной стояла привлекательная женщина. И я обращаюсь к ней с приветственным жестом. Мне нужно было пересечь улицу, и вдруг она говорит: «Привет, Майкл!» И я подумал: «Хорошо, но я не Майкл Корлеоне». А может быть, и он, понимаете, что я имею ввиду? Поэтому я взял и пошёл домой пить чай! Кто знает, к чему это могло привести.